С улыбкой про серьёзное - Илья Бровтман

поставить на нем,

Рядом аквариум, как водоем.

Пасечник в рамке над ними висит,

Рядом Турчинов на стуле сидит.

А посреди, словно всё она знает,

Тёща сапожника восседает.

На голове, словно путь к небесам,

Светится нимбом тугая коса.

В Юлином голосе твердость и сила,

На украинском она говорила.

Куча министров словам тем внимают,

И депутаты сидят, подпевают.

Пресса в углу с микрофоном не спит,

Мужа, завидевши, Юля кричит:

— Где ты шатался всё время без дела,

Как это всё мне уже надоело,

К рыбке дурак направляйся тот час,

И передай ей вот этот приказ:

— К черту банкира, бандита на мыло,

Первым министром мне быть опостыло,

Стать президентом хочу, в сей же миг,

Пусть все забудут про русский язык.

Пусть демократами станет народ,

Пусть нас Европа в союз заберёт.

Пусть нам стандарты она поднимает,

Деньги ссужает и не отнимает,

Гривну на евро заменит за раз.

Пусть нам Россия отдаст весь свой газ.

Пресса меня к небесам пусть возносит,

Фирташ с Ахметовым кофе приносят.

И заплетают мне утром косу.

Пусть мне закроют долги ЕЭСУ.

Все это рыбке скорей отнеси,

Выполнить в точности всё попроси.

Рыбка глазами приказ пробежала,

В омут, нырнув, ничего не сказала.

Долго, задумавшись, Саша стоял,

К дому понуро поковылял.

Что же он видит на месте дворца,

Толстые стены стоят без крыльца.

Сеткой колючей опутан забор,

Скрипнул в воротах тяжелый запор.

Сашу во двор лейтенант пропускает,

И за спиною засов запирает.

Грохот решетки, свиданье раз в год,

Вот и супруга пред ним предстаёт.

В грязном халате, подельница Паши,

Возле разбитой и грязной параши.

В камнях увековечивают миг

В камнях увековечивают миг.

История всегда полна цинизма.

Кто памятники Пушкину воздвиг,

Подал пример потомкам — вандализма.

Как можно пережить такой позор?

И памятник поставить коммунисту.

На нас подлец наслал голодомор,

И самым главным был у декабристов.

Я слышал, что прадед был Канибал,

Людей немало съел он за обедом.

И, говорят, с Мазепой воевал,

Полтаву захватил — столицу шведов.

А Пушкин сам был тоже интриган,

Хоть говорят, что он владел талантом.

Писал он про евреев и цыган,

На языке злодеев оккупантов.

Он Пугачева в цепи заковал,

И ездил на Кавказ, а не в Карпаты.

И Кобзаря ни разу не читал,

Но все равно велел забрить в солдаты.

Он Дон Жуана на кол посадил,

И наслаждался человечьим стоном.

Он Моцарта злодейски отравил,

И обвинил во всем царя Гвидона.

На мраморе написано о нем

Как о великом «Граждане Одессы».

Но мы его негодника снесем,

И установим памятник Дантесу.

Страной не сложно управлять

Рискую это заявлять,

Навряд ли всем понравится,

Страной не сложно управлять,

Любая прачка справится.

А то, что сыростью страна,

И плесенью покроется,

Не прачки в этом всем вина,

Москва не сразу строится.

И если запах порошка,

Вам ляжет сыпью на спине,

Посмотрит прачка свысока:

Никто не держит Вас в стране.

И прачке даже невдомек,

Здесь родился я, как на грех.

Стирай белье, коли не смог,

Создать условия для всех.

Хочу я прачкам пожелать:

Нельзя всегда бельё мочить,

Не стоит только выжимать,

Не плохо б гладить и сушить.

У бюджета вкус вина

Чем больше люди отдыхают,

Тем больше пьют они вино,

И водку с пивом охлаждают,

Хотят в бутылке видеть дно.

И больше водки на заводах,

В стеклянные бутылки льют,

Потом везут на пароходах,

И в магазинах продают.

И все заводы, пароходы,

И магазины, казино,

Налоги платят от доходов.

Текут акцизы, как вино.

А как же богатеть иначе,

Ведь у бюджета вкус вина,

Страна становиться богаче,

И наполняется казна.

И пусть Минфин предупреждает,

«Карману вреден алкоголь»,

Кривит душой, ведь каждый знает,

Что пахнет водкою Король.

И государство поощряет,

Цепь выходных и праздных дней,

Чем больше люди отдыхают,

Тем мы богаче и сильней.

Стать богатым

Мне хочется в момент богатым стать,

Мечты довлеют о деньгах и доме,

Я знаю, где деньжат легко достать,

Конечно в казино и ипподроме.

Сумел я в банке взять большой кредит,

На ипподром шагаю не робея,

Уверен, мне сегодня подфартит,

Я знаю толк в лошадках и жокеях.

Букмекер деньги быстро посчитал,

Смотрю забег в надежде на победу,

Сегодня я судьбу за хвост поймал,

Богатым стану я ещё к обеду.

Забег закончен, колокол пробил,

И жизни ход в момент остановился,

Я с пьедестала в лужу угодил,

И мой успех в секунду растворился.

Согнувшись от проблем и от долгов,

Сижу я без гроша, скуля и плача,

Я ставил на арабских скакунов,

А к финишу пришла хромая кляча.

Как времена меняются

Как времена меняются,

Когда-то Бог помог,

А в помощи нуждается,

Не человек, а Бог.

Ведь места Богу мало,

И в небе и в душе,

И проведеньем стало,

Не догма, а клише.

Бог высоко, далеко,

А в сердце места нет,

Всевидящее око,

Не бог, а интэрнэт.

Но вряд ли очень надо нам,

Дрожанье грешных рук,

Боялись черти Ладана,

Теперь боится, Буш.

Шутовской колпак

Страдать привыкли мы без чувства меры,

Пусть возразят мне, если что не так,

Меняют шляпы формы и размеры,

Всегда в основе шутовской колпак.

Карету мчат вперед гнедые кони,

Пусть булава, иль скипетр в руке,

Страною правит тот, кто не в короне,

А в длинном, безобразном колпаке.

Над ним смеются, дураком считая,

А он, дурачась, правду говорит,

Монархи видно главного не знают —

Душа от лицемерия горит.

Чтоб жизнь пройти, не зная укоризны,

Не заблудиться в ельнике густом,

Стать королем своей души и жизни,

Не надо опасаться быть шутом.

Покайся, Колобок простит!

Нет,